Спасатели

- Эх он и нажрался. Не, ну вы помотрите. Сейчас упадёт. Развелось, блин, алкашей.
Пейзаж, состоящий из вывески забегаловки-шашлычки и узкой проезжей дороги, для Гриши вдруг резко сменился на пасмурное весеннее небо. Небо такой весны, которая ещё не поняла, что нужно делать, если вдруг наступает март. Потому что несколько минут назад туловище Гриши освещало нежное солнце, а теперь его покрывают очень милые снежинки. Грише хорошо – хочешь, на спине лежи, хочешь, на бок любой повернись. Гриша лежит, крутится в луже и становится счастливым. Вряд ли он пытается встать, по-моему, он просто наслаждается жизнью.
- А что, если он замёрзнет? Метель началась. Он же сейчас уснёт! Бухим уснуть и замёрзнуть – раз плюнуть.
- Лен, всем по барабану. Иди скорую ему вызови.
Грише чуть больше сорока. Вообще точный возраст определить сложно – открытая часть туловища Гриши, проще говоря, его физиономия обильно покрыта грязью. Ведь Гриша вращается в луже без остановки. Причём делает это искусно – кепка с головы Григория не слетела ни разу. Своё имя он промолвил нам спустя полчаса после нашего знакомства. А ещё рассказал, что всю жизнь посвятил педагогике. Жизненное призвание – вот о чём думает и чем гордится с трудом вспомнивший своё имя гражданин, валяющийся в луже и покрывающийся снегом. Я стояла и завидовала ему.
К слову, весил Гриша глубоко за центнер. Удержать его от валяний в грязи было сложно – к земле его тянуло невероятно. Пока я удерживала его в сидячем положении, на другой стороне дороги в другую лужу упал ещё один весенний человек. Левый глаз мой наполнился слезами. А вот правый этого не видел – он приглядывал на Гришей.
Незнакомая женщина, ставшая к тому моменту моей коллегой, откопала среди нескольких слоёв весенней грязи в гришинском кармане телефон. Педагог со стажем почему-то брезговал добавлять номера в контакты, и звонить пришлось наугад. Первым наугадом оказалась жена Григория. Наша последняя надежда. Надежда, в свою очередь, брутально пообещала примчать через пятнадцать минут и забрать пузатое педагогическое бревно. К нам с Гришей тем временем наглянула «скорая»:
- Здравствуйте, что с ним?
- Дааа… пффф… всё хорошо, он счастлив.
- Почему он на земле?
- Он очень счастлив.
- Что с тобой?
- Эммбуэмьбмткхрхкхх (да, Гриша даже смог выговорить мягкий знак)
- Да за ним сейчас жена приедет.
- Да? Точно? Ну ладно.
Я была уверена, что судьба Гриши никого больше не заинтересует. Однако, через пять минут прибыли и сотрудники ППС. Стражей порядка вызвала одна из любопытно поглядывающих на нашу компанию из офисного здания пара мужских глаз. Я знаю, что мужских, потому что ещё сорок пять минут назад эти глаза приходили сюда посмотреть, чем занимается милый человек Григорий.
В общем, полицейские пообещали дождаться приезда его ненаглядной. Попытались вытащить Гришу из лужи. Вытащили только гришину куртку. А сам Гриша остался вращаться. Трое стражей не смогли затолкнуть зубную пасту обратно в тюбик и вслух рассудили: «Наверное, в таком состоянии ему уже ничего не будет». И оттащили нашего теперь уже общего друга на траву. Добро, подумала я. И ушла – работа не ждёт.
Хотя дождаться Надежду и познакомиться с ней мне тогда хотелось больше всего на свете. Знакомиться пришлось заочно, глядя из окна. Шириной гришина половинка оказалась как четыре его собственных половинки. Нет, серьёзно, это самая брутальная баба, которую я видела в жизни. Надя движением одного пальца сняла с Григория остальной лечебно-грязевой шмот и закинула в багажник. Закинула бы и Гришу туда же, да не влез. Пришлось на заднее. Сама села рядом. И они уехали. Оставив полицейских в одиночестве.
Я очень надеюсь, что у Гриши всё хорошо. И что жена его простила. И что больше он под окнами нашего офиса загорать не будет.