Кошку, которую я помню всю свою жизнь, звали Мурзилка (от того, что громко мурлыкала, а еще в советские годы был такой детский журнал). Но со временем её стали звать короче – Манька. Когда мне было три года, папа, подвыпивший у знакомых, притащил пушистого полосатого с белой грудкой и лапками котенка за пазухой. Авторитетная жена – моя мама – его в дом пустила, а котенка – нет. Тот остался в подъезде, где утром его уже увидела я и уговорила маму забрать к нам.
Это была кошечка, ласковая и воспитанная, но «с характером». Мышеловкой была знатной, хотя никогда мышей не ела – брезговала, только таскала к нам на коврик или даже на кровать, чтобы похвастаться. Вместе с моей семьёй переезжала дважды: с Крайнего Севера в Московскую и область, а через два года – в другой район. Приехав в Подмосковную квартиру, мама полезла на антресоли и заявила, что здесь «пахнет мышами» (у неё с детского дома чутье на них осталось). Мыши исчезли за неделю, когда Манька показала им, кто здесь теперь живет и хозяйничает.
Всегда была чистюлей и знала, где её туалет. Но однажды, когда мне было лет 10, прибежала моя одноклассница и попросила дать им на несколько дней нашу Маньку, потому что у них появились мыши. Конечно, дали, снарядили питанием и туалетом. Однако через день кошку вернули назад, потому что она стала демонстративно гадить на ковре посреди зала. Думаю, так она выразил своё отношению к чужому её дому.
В те времена мы не прибегали к услугам ветеринаров, о прививках и стерилизации даже не думали. Поэтому кошка стабильно приносила два выводка в год по 4-5 котят, которых мы достаточно успешно «пристраивали». На улицу не выбрасывали никого! Было время, когда в коридоре у нас проживал щенок-дворняга – дальше ему ходить не разрешалось. Манька относилась к нему благосклонно-настороженно, в обычное время не трогала. Но когда в дальней комнате на подстилке возлежали её «груднички», она безо всякой причины могла деловой походкой отправиться в коридор и надавать ничего не подозревающему псу «по мордАм». Мол, знай своё место! Вообще собак она не боялась, на улице могла любому псу, независимо от породы и величины, треснуть лапой по морде и гордо проследовать дальше. Некоторые особи от такой наглости просто присаживались на задние лапы. Кстати, сынок, весь в маму мастью, её потом превзошел. Я сама не раз наблюдала, как их Величество важно шествует по своим делам, собака в нескольких см от него просто надрывается от лая, а тот даже ухом не ведет – вот нет тут никого, и всё!
Котят наша красавица приносила и в пенсионном возрасте, когда зубов у неё уже не было. Для меня, тогда уже подростка, это было страшновато, когда она беспомощно тащил за собой на пуповине котенка, прося нашей (а чьей же еще?) помощи. И я, зажмурившись от страха, резала ножницами живые волокна.
Ушла из дома Мурзилка, когда мне было уже 17 лет. То есть всё детство и отрочество я прожила с одной кошкой – это целая эпоха! Оставила она после себя двухгодовалого сыночка, очень похожего на «маман», светлую память и пожизненную любовь ко всем пушистым полосатикам с белой грудкой и лапками…