Дед. Он был огромным, шумным и ехидным. Он любил высмеять жестоко тех, кто доводил до слёз внучку. Он учил меня бегать на лыжах размашистым классическим ходом, когда почти не устаёшь. Он научил меня играть в шахматы и много лет был единственным партнёром в игре. С ним мы ходили в лес просто так - не по хозяйству, а гулять. Он учил экономить еду на прогулке, потому что у настоящего солдата всегда есть НЗ.
В тумбочке у изголовья, вперемешку с исписанными шариковыми стержнями и какими-то обрывками записей, валялись ордена и медали. Помню - три Красных Звезды и кучу ещё чего-то.
Полковой врач истребительного лётного полка - он не был в окопах, но сохранил жизни и здоровье куче мальчишек-лётчиков и аэродромной обслуги. Это он находил возможность откормить бледных мальчишек, призванных, как только им исполнилось 18, от тылового станка. Грибами, рыбой, ягодой - но кормил. Это он доставлял в часть сбитых лётчиков, иногда из-за линии фронта. Поэтому и умел ходить на лыжах экономным, но скоростным ходом.
А вот про ленд-лиз дед вспоминал жёстко. И про просроченный сахарин, быстро убивающий почки. И про чудесные американские самолёты "Харрикейн", половина которых разваливалась при первом взлёте. Говорил, что эти хвалёные союзные дрова научили его собирать лётчиков ложкой - от человека мало что оставалось, если истребитель терял управление.
И всегда рядом с ним была бабушка. Маленькая, даже миниатюрная женщина, зав. полковой столовой. У неё боевых наград не было, только памятные. Но в столовой, даже солдатской, у них хлеб стоял на столах открыто. Люди были накормлены всегда: крестьянка знала, что и как заготовить за короткое приполярное лето, чтобы весь год был приварок. И никогда ни одна работница столовой не уносила куска домой, потому что это для Победы нужно досыта кормить людей.
После пожара не осталось фотографий. Только моя память. И обещание, данное в юности ещё живым деду и бабушке.
Мы помним, родные! Мои дети до сих пор едят 9 мая твой, бабушка, крапивный суп. Чтобы не забыть, какова она на вкус, эта война. И пишут стихи, посвящённые вам - дед Николай и бабушка Катя.
В тумбочке у изголовья, вперемешку с исписанными шариковыми стержнями и какими-то обрывками записей, валялись ордена и медали. Помню - три Красных Звезды и кучу ещё чего-то.
Полковой врач истребительного лётного полка - он не был в окопах, но сохранил жизни и здоровье куче мальчишек-лётчиков и аэродромной обслуги. Это он находил возможность откормить бледных мальчишек, призванных, как только им исполнилось 18, от тылового станка. Грибами, рыбой, ягодой - но кормил. Это он доставлял в часть сбитых лётчиков, иногда из-за линии фронта. Поэтому и умел ходить на лыжах экономным, но скоростным ходом.
А вот про ленд-лиз дед вспоминал жёстко. И про просроченный сахарин, быстро убивающий почки. И про чудесные американские самолёты "Харрикейн", половина которых разваливалась при первом взлёте. Говорил, что эти хвалёные союзные дрова научили его собирать лётчиков ложкой - от человека мало что оставалось, если истребитель терял управление.
И всегда рядом с ним была бабушка. Маленькая, даже миниатюрная женщина, зав. полковой столовой. У неё боевых наград не было, только памятные. Но в столовой, даже солдатской, у них хлеб стоял на столах открыто. Люди были накормлены всегда: крестьянка знала, что и как заготовить за короткое приполярное лето, чтобы весь год был приварок. И никогда ни одна работница столовой не уносила куска домой, потому что это для Победы нужно досыта кормить людей.
После пожара не осталось фотографий. Только моя память. И обещание, данное в юности ещё живым деду и бабушке.
Мы помним, родные! Мои дети до сих пор едят 9 мая твой, бабушка, крапивный суп. Чтобы не забыть, какова она на вкус, эта война. И пишут стихи, посвящённые вам - дед Николай и бабушка Катя.
Чт 9 Май 2019 15:03