Мой дедушка умер задолго до моего рождения, да что там - моей маме тогда было 15 лет. По воспоминаниям знакомых, он был очень веселым, активным, все время придумывал какие-то походы, стенгазеты... Но про войну не рассказывал никогда Но сохранились его дневники, которые он фиксировал по "горячим следам" - в 1945-46 годах. А сейчас я читаю его записи и словно слышу рассказ. Его воспоминания про первый бой такие: "Когда падает бомба, весь мир словно замирает, даже дыхание останавливается. И кажется, что больше, кроме тебя, никого вокруг нет. А эта бомба, страшная бомба - она нацелена точно на тебя. И сейчас вместо тебя останется только огромная воронка. А потом она падает где-то там, в стороне. И ты, в первые моменты, вместо ярости и скорби за погибших товарищей, чувствуешь невероятное облегчение, что эта бомба досталась не тебе. А потом словно уши закладывает, и кажется, что это все происходит не со мной. Не может такой ужас происходить с настоящим живым человеком. Жизнь пройдет, а эта первая бомба мне не забудется". А вот из воспоминаний о последних боях, которые почему-то зацепили. "Ночью перешли в наступление. Сначала все шло спокойно и удалось продвинуться далеко вперед. Но потом фрицы спохватились и резко окатили нас огнем. На наш левый фланг пришелся удар осколочных орудий. В момент удара я на свою удачу оказался словно в ямке. Справа от меня сильно посекло двух солдат, слева умер Васильев. У себя в скатке я потом нашел несколько крупных осколков, но сам не пострадал, кроме нескольких царапин. Снова фотография и любовь Верочки [моей бабушки] меня уберегла. Самая значительная моя потеря - одним из осколков унесло пилотку, в тот момент, когда я поднимал голову над краем своей спасительной ямки. И как же черств человек становится на войне, в условиях фронта! Ведь оставшиеся дни больше всего жалел я не о тех солдатах, что погибли или были жестоко ранены (что уже одно и то же). Больше всего мне жаль было моей пилотки - уж больно удобная была и хорошо сидела на голове!" До войны дедушка учился в Педагогическом училище, мечтал быть учителем истории, русского языка и литературы. Но после окончания Второй мировой он пошел получать другую профессию. Говорил: "Я убивал людей - как я буду учить детей? Проверять их искренние сочинения руками, до сих пор обагренными в крови?"