О том, что Вика мне является тётей, я знала, но язык не поворачивался так её назвать. Она меня старше всего на 12 лет, и жили мы в одной комнате. Она брала меня играть со своими взрослыми крутыми друзьями, и никто из них не был против, потому что Вика среди них была авторитетом и любила меня, а я её. Каждый раз, когда она приходила из школы (а позже приезжала из колледжа), я встречала её с диким восторгом, а она ловила меня, бегущую, распростёртыми объятиями. И ещё она старалась накопить свои карманные деньги (в 90-е вообще с деньгами было туго, а тут школьница) и обязательно что-нибудь мне купить: игрушку или вкусняшку. А однажды на день рождения подарила дорогую тогда куклу, которая умела говорить "мама" и пить из бутылочки. Мы подкалывали друг друга и ссорились как заправские сёстры. Она называла меня хрюшей из-за моей вечной неуклюжести, а мой детский лексикон как-то случайно выдал Викакака Какавика. Мы боролись за видеомагнитафон: она в очередной раз хотела смотреть "Титаник" или какой-нибудь ужастик, а я мультики. И мы ссорились. И я смотрела с ней, хоть и жутко боялась, фильмы. В свои шесть я уже пересмотрела всех "Зловещих мертвецов" и "Фредди Крюгера", хотя "Титаник" так и не досмотрела, он был слишком уж страшный. А угасла Вика за какие-то 2 недели... Хуже ей стало как раз перед моим днём рождения - семилетия. Помню, что я жутко злилась, что Вика не веселится и не поздравляет меня. Потом она слегла, и ей выделили отдельную комнату, а я теперь жила в комнате с бабушкой. Вика стала просить меня делать мои мультики тише, хоть нас и отделяло 2 комнаты, не шуметь. Все родственники крутились вокруг неё. Всё это меня жутко злило, ведь я думала, что это обычная простуда. В те редкие минуты, когда я заходила к ней, я пугалась: она была бледной, её постоянно рвало, и она не улыбалась как обычно. Вику положили в больницу, а через пару дней она умерла. Пятница 13-е. Я ещё долго потом думала, что только в пятницу 13-го умирают люди. Существует мнение, что ребёнок до 10 лет не осознает что такое смерть. Я скажу, что это бред. Но мой детский мозг пытался меня оградить как мог. Я всё думала, что будет как в мультиках - вот Вика придёт и скажет, что она жива, а когда осознание приходило, я начинала плакать и не могла остановиться. Мама говорила, что я билась в истерике, и они вынуждены были меня пичкать успокоительным. Когда же я отвлекалась, всё же я была ребёнком, и начинала играть, кто-нибудь делал мне замечание, всё же похороны, а мне становилось стыдно, и я убегала, искала на улице где-нибудь укромный уголок и ревела уже там, от скорби и стыда, что я посмела забыть о смерти Вики. В гробу она лежала самой красивой невестой на земле. На ней было накрахмаленное белое платье и венок из искусственных цветов, и запах крахмала навсегда отпечатался для меня как "запах Вики". Наверное, потому что брошь с этого платья бабушка сняла и положила в шкатулку с Викиными украшениями. И вся шкатулка до сих пор ею пахнет. В первый год мы каждый день ходили с бабушкой на кладбище - оно было недалеко. Небольшое районное кладбище было от нас всего в паре кварталов. Потом я уже стала ходить сама, потому что не любила смотреть, как бабушка горько плачет, ей становилось плохо, а я не умела её успокаивать. Да и мне было некомфортно ходить к Вике с кем-то. Даже в подростковом возрасте я продолжала иногда навещать её тайком сама, но при этом от "официальных" походов всей семьёй на пасху и Викин День Рождения (который как назло почти в один день с датой смерти) я предпочитала отказываться. Почти весь первый год мне снилось, как Вика приезжает из-за границы и говорит, что похороны мне приснилось, а она всё это время просто отдыхала и веселились. Потом сны стали реже. А в 12 я поняла, что подобный сон мне уже не снился год. Каждый раз, когда я видела Викины вещи, я начинала плакать. Вот случайно попалась на глаза её любимая заколка. Как же она без неё уложит свои густые волосы? А вот на обувной полке спрятались её сандалии, а вот её фотография в рамке. В "наследство" мне передали Викины сокровища: шкатулку с украшениями, коробку с "богатством" в виде наклеек по сериалам и смешные вкладыши с животными и "любовь - это...", а также многочисленные блокноты, среди которых были анкеты и личные дневники. Эти блокноты я почему-то не читала, хотя и часто листала, рассматривая красивые Викины рисунки, смешные наклейки. Ну и прочла пару интересностей вроде определения характера человека по цвету глаз. Прочла я всех их только в 19. Эта цифра была магической для меня - в этом возрасте умерла Вика. Там были тексты песен, стихи известных поэтов и собственного сочинения. Было забавно обнаружить дневник "на двоих" с её лучшей подругой Светой, где они его вели по очереди. Все эти сокровища я рассматривала как мазохистка. Смотрю смешную наклейку с обезьяной, а сама плачу. За что? Она же и пожить не успела, и все, кого я знала, очень любили Вику. Её друзья и дальше продолжали к нам приходить поддержать бабушку, поговорить с моей мамой и папой, обласкать меня. Со многими мы с семьёй так и остались близкими друзьями. А ещё я каждый раз корила себя... за то, что обижалась на Вику в её последние дни, что её последние слова мне оказались мольбой выключить этот чёртов телевизор. За то, что позволяла себе играть во время похорон. Ещё стыдно, что хорошие воспоминания о Вике стираются, а остаётся лишь бесконечно прекрасное лицо в гробу. И сейчас, когда слышу что-то вроде "ребёнок ещё маленький, он не понимает", хочется кричать. Всё он понимает, а если веселится, то знайте, его мозг пытается защитить хрупкую психику.